Конечно, я многое мог напутать и забыть за столько лет, но саму суть истории я помню, и вкратце она такова: на каком-то острове существует школа для одаренных детей. Мальчик прогуливает уроки и слоняется по берегу. Внезапно появляется небольшой НЛО, который в течение всего дальнейшего повествования приобретает различные формы. Мальчик затрудняется определить, что находится перед ним, и ему начинает казаться, что это мяч. Глядь - и правда мяч. Потом он отвлекается на что-то, за это время НЛО "расслабляется" и опять становится аморфным, потом мальчик снова всматривается в непонятный предмет, ему начинает казаться, что это ещё что-то, и предмет становится именно тем, на что подумал прогульщик. Собственно, "песчаный человечек" потому, что в какой-то момент мальчику показалось, что перед ним именно он - sandman. Тогда этому нечто пришлось принять форму, которая бы позволила ему заговорить человеческим языком, и зло обрушиться на мальчугана, чтобы он не смел его никак себе представлять: метаморфозы его не устраивали. Финал - как в "коте в сапогах". В конце концов sandman начал душить пионэра, тот из последних сил представил его себе каким-то безвредным предметом, от которого благополучно и избавился. Но это уже к делу не относится.
Так вот к чему я об этом говорю? Иногда мне приходится объяснять, почему у людей, переживших клиническую смерть или иным образом сподобившихся причаститься загробной жизни, порой бывают такие примитивные видения: дворцы с золотыми стенами, мощеные драгоценными камнями дороги, цветущие сады с поющими птицами, огненные реки с бултыхающимися в них грешниками и т.п. Я обычно не заостряю внимание на вероятной экзальтированности визионеров (и в подавляющем большинстве случаев, уверен, действительно имевшей место; это особенно заметно по рассказам всяких стариц-монахинь о раскаленных крюках, на которых за язык бесы подвешивают сплетников и т.п.), а объясняю это тем, что в зависимости от своего культурного и духовного багажа, люди видят загробную жизнь более-менее такой, какой были сознательно или подсознательно готовы её увидеть, облекая неизреченное в известные формы. На самом-то деле там всё не так, всё иначе, только основные векторы - воздаяние праведникам и грешникам - нам известны.
И в качестве иллюстрации к последнему мне как-то, спустя столько лет, припомнился песчаный человечек. Никто не знает, что это был за рассказ и кто его автор?
